"Новая газета" о спектакле "Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?"

17 марта 2006.
ВОЗМУТИТЕЛЬ
Антреприза на лезвии бритвы: случай Мамедова

«Репертуарный» и антрепризный театры принято считать антиподами, они воюют между собой. «Репертуарный» театр, порождение советской системы, краса ее и гордость, со своим зданием, капитальными декорациями, труппой, дотациями и мизерной зарплатой,- постепенно умирает. Его КПД очень низок: с дотациями проблемы, большая часть труппы простаивает, а на ведущие роли все чаще приглашаются знаменитые «варяги».
Антрепризный театр пытается отвоевывать у «репертуарного» одну позицию за другой. Схема жизни антрепризного спектакля, в сущности, одна: собрались несколько знаменитостей на спектакль, съездили в провинцию, сыграли, месячную театральную зарплату за один спектакль получили, разбежались. Качество спектаклей – разное. «Кассу» делает присутствие «звезд». Минимум декораций - результат стремления продюсера получить больше прибыли: два стула – достаточно. Отсюда и «слоган» такой антрепризы: «звезда на фоне занавески». А много ли провинции нашей надо? Увидели живого Башарова, Куценко – счастливы.
«Все театроведы – неудавшиеся актеры», - расхожее выражение. И это правда: практически все наши светила театроведения в юности мечтали об актерской карьере. Но театровед с ученой степенью, ставший успешным театральным продюсером, – случай практически единичный.
Зовут «этот случай» Эльшан Мамедов. Он, «лицо кавказской национальности», гораздо более русский, чем многие знаменитые этнические русские.
Столичная театральная критика его не замечает. А, может, потому Мамедова не замечают, что никому не удается делать то, что делает он, – наполнить антрепризу дыханием «академической» сцены.
В отличие от критиков, столичные милиционеры его замечают постоянно – поэтому паспорт у него всегда при себе.
Эльшан Мамедов организовывал свой «Независимый театральный проект» как протест против подобного понимания антрепризного театра. В каждый свой спектакль он вкладывает столько денег, что если случится провал, то он – на грани разорения. Но ни один пока не провалился. Декорации и костюмы его спектаклей едва умещаются в многотонной фуре. Они путешествуют по России и «обязательны к применению» не только в столице, но и на сцене «урюпинского» драматического театра.
Мамедов стер грань между антрепризой и «репертуарностью» и по качеству спектаклей, и по их зрелищности. Он стал и тем, и другим. За это его не любят и те, и другие.


В Израиле для спектакля «Ladies’Night» изготовили декорации, потому что везти их из России было немыслимо дорого: так делают для «стационарных» театров, но никогда – для антрепризы. Замечательные актеры Людмила Артемьева, Виктор Вержбицкий, Егор Дронов, Дмитрий Марьянов, Петр Красилов покинули свои театры после того, как поработали в спектаклях НТП. Ради работы с Мамедовым актриса Марина Дюжева отказалась от продолжения съемок в телесериале «Дружная семейка», несмотря на снятые за три года и прошедшие по разным каналам 64 серии. Выйти на сцену, не ступая по ней 30 лет, со времени дипломного спектакля в ГИТИСе, - ради чего? Всего-навсего ради того, чтобы из «комедийной актрисы», как утверждает киноэнциклопедия, и «голубой героини», которую так любит публика, превратиться в трагическую Мэри из «Загнанных лошадей…».
Как это возможно экономически, никто не знает. Только актеры, перед которыми он иной раз извиняется за билеты в купе, а не в СВ, и которых лишь однажды попросил сыграть бесплатно, догадываются, что их продюсер балансирует в своем прекрасном бизнесе «на лезвии бритвы», и молятся за него.
Актеры его обожают. Потому что он обожает актеров. Он присутствует на каждом спектакле. Недавно он сидел в зале на «Загнанных лошадях» и плакал, его засекли.
Вот его спектакли, нынешние и прошлые: «Ladies’Night. Только для женщин», «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?», «Боинг-Боинг», «Госпиталь «Мулен Руж», «Трактирщица», «Примадонна», «Миллионерша», «Игра в жмурики», «Ханна», «Рикошет».
На многих стульями забиты все проходы в зале.


Справка «Новой»:
Эльшан Мамедов, закончил театроведческий факультет ГИТИСа (курс профессора А. Образцовой) в 1989 году, аспирантуру НИИ искусствознания (руководитель - профессор Л. Солнцева). Защитил кандидатскую диссертацию по теме: «Театры малых форм Чехии 60-х годов ХХ века».
В пору студийного "бума" стал одним из организаторов театра-лаборатории "Тембр" Ники Косенковой и международной лаборатории "Дыхание. Движение. Голос". Автор театральных, телевизионных и кинопроектов, рекламных кампаний. В 1993 году основал продюсерскую компанию "Независимый театральный проект" (НТП).



- Что в итоге победит – новая антреприза или классическая «репертуарность»?

-А нет никакой войны! Есть противостояние, не антрепризы и репертуарного театра, а государственного и частного театров. Я считаю, что наша частная компания – этот тот же репертуарный театр, только без своего помещения, госдотаций и постоянной труппы. Но я утверждаю, и на сегодняшний день мне, по-моему, удалось доказать, что и таким может быть репертуарный театр. Мы уже давно существуем по тем принципам, которые прописаны в проекте Закона о театре и которые так испугали всех дотационников.


-В чем в таком случае коренное отличие частного и государственного театров?

-В разной степени ответственности. Я не могу позволить себе поставить пьесу Пупкина только из-за хорошего к нему отношения. А гостеатр может потратить уйму денег на постановку произведения «друга театра», а потом списать спектакль как творческую неудачу. И никого при этом не снимут с работы. У меня другая ситуация: мой провал равносилен банкротству.


-То есть вы существуете в непривычной для нашего театра ситуации?

- Почему? Антреприза - явление не новое. Это, скорее, возврат к классике. До революции в России было два императорских театра, а все остальные – антрепризные. Не нужно забывать, что и МХТ был организован как антрепризный театр, на деньги меценатов и самого Станиславского… А что такое знаменитые дягилевские «Русские сезоны» в Париже? Обидно, что в стране, где сложились богатейшие традиции антрепризы, само слово «антреприза» - синоним слова «халтура»!

К сожалению, практика проката дешевых спектаклей для зрителей передачи «Аншлаг», называмых антрепризными, сделала свое черное дело. После таких спектаклей мы, например, опасаемся ехать в тот или иной город, зная, что волна негатива может коснуться и нас (слава Богу, зритель в последнее время стал более разборчивым, и это радует). Именно поэтому я избегаю выражения «антреприза», предпочитая ему другое – «продюсерский театр». Так вот эра продюсерского театра наступила, хочется это кому-то или нет. Продюсерским стал МХАТ, давно уже – «Сатирикон», театры стали думать о кассе, а, значит,- о зрителе: придет на спектакль или проигнорирует?


- Не кажется ли вам, что понятие «касса» в театре – безнравственно? Так же, как понятие «рейтинг» на ТВ? Покажите «реалити» с изнасилованием и «расчлененкой», и они зашкалят!

- Почему должно быть безнравственно получать деньги за качественно сделанную работу? А с телевидением театр можно сравнивать с большой натяжкой, поскольку ТВ – это явление для массовой аудитории. Передачу «Аншлаг» я вспомнил не случайно. Театр таковым не является. В театр по статистике ходит 7% населения.


- Из ваших слов следует, что неважно, в какой организационной форме существует театр, важно отношение к делу…

- Именно! И ярчайший тому пример – выпуск «Загнанных лошадей»! Никакими деньгами ту самоотдачу, причем всех, от актеров до костюмеров, не объяснишь!


- Наверное, многое зависит и от режиссера, и от продюсера?

- От режиссера в нашем деле зависит практически все! На мое счастье, я работаю с талантливыми режиссерами! Но не буду скромничать, от продюсера тоже многое зависит. Я, например, не могу себе позволить делать спектакли ниже определенного уровня, а этот уровень определяю я.

Главное - если не потрясти зрителя, то дать ему эмоциональный заряд. А лучше – потрясти. Второе - раскрыть актера, максимально. Я знаю миллион актеров, талантливых людей, погибших в недрах гостеатра потому, что там им не дали возможностей реализоваться – ролей. Третье – показать, что не только спектакль стационарного театра может быть ярким, постановочным, серьезным. Наш «Ladies’Night» - масштабный спектакль: около ста костюмов, две с половиной тонны декораций, большое количество артистов, и на этот спектакль стоит очередь желающих заполучить его в свой город, его гастроли расписаны на год вперед. А «Лошади»! Можно было бы сыграть «Боинг-Боинг» с тремя дверями? Можно! Но нам это было неинтересно. Мы воссоздавали редкий на сцене стиль 60-х. А о декорациях «Госпиталя «Мулен Руж» может мечтать любой стационарный театр! Кстати, когда мы впервые играли этот спектакль в Самаре, худрук театра привел всю свою постановочную часть и на примере монтировки и погрузки декораций нашего спектакля учил их, как это нужно делать. А уровень самарского театра очень высок.


- Что самое тяжелое в вашей работе? Поиск режиссера, актеров, денег?

- Самое трудное – придумать и запустить проект. Самое неприятное – поиск денег.


- А что такое – запустить проект?

- Угадать, что сегодня будет востребовано зрителем, найти соответствующую пьесу, режиссера, актерский состав, деньги. Я часто проверяю идею на знакомых и, бывало, на меня смотрели, как на полного идиота – ну, кто, скажем, в Тюмени знает кто такая Мария Каллас? А ведь мы сыграли «Примадонну» с Татьяной Васильевой по всей России более ста пятидесяти раз…


- Есть ли «внутренние» отличия спектаклей антрепризных от «репертуарных»?

- Поскольку на спектакль собираются актеры разных педагогов, театров, требований, то в антрепризе более, чем где-либо, необходим дух команды.


- Без звезд антрепризе не выжить?

- Конечно, лучше со звездами - мы не можем позволить себе такую роскошь, как пустые места в зале. Но, если проект мощный, то можно и без них. Когда мы репетировали «Ladies’Night», еще не было «Антикиллера», Люся Артемьева не была «таксисткой», а Дима Марьямов не был «бойцом», там был только Марат Башаров, который снялся в «Сибирском цирюльнике» и в «Границе». Мы делали спектакль практически без звезд, просто с хорошими актерами. То же самое я могу сказать о «Боинге» - я ни секунды не видел из телесериала «Саша+Маша», да и кто мог сказать, что он будет популярен?.. И потом – звезды, реклама, щиты по всему городу – это все до антракта работает. А после – начинает работать «сарафанное радио», и на плохой спектакль уже ничем не заманишь. Театр – не телевидение, которое может из табуретки звезду сделать, театр – живая, открытая вещь.


- Признайтесь, хочется иметь свое помещение, свой театр?

- Конечно, хочется! Но это не самоцель. Когда я наблюдаю за открытием новых зданий театров «имени» наших живых корифеев, я пугаюсь! Ведь внятной художественной программы у этих театров нет! Залы как были пусты, так пустыми и остаются, несмотря на новые помещения.


- Чем вас сегодня привлекли «Загнанные лошади»?

- Жизнь многих все больше становится похожа на «застекольные реалити-шоу». Гонка за славой, деньгами – любой ценой. Миллионы о такой жизни мечтают. Наш спектакль – ее изнанка, а не глянцевая обложка. Абсолютный формат шоу, но не ха-ха. Цель – через развлекательный формат помочь зрителю задуматься о жизни. И сейчас он к этому готов – еще недавно он хотел только развлечений, его закормили развлечениями, а сейчас хочет и эмоций, переживаний, и – переоценки многих шаблонов. И он их получает. В романе МакКоя заложена очень мощная энергетика, и я счастлив, что наш спектакль ее адекватно передает.



/Юрий ГЕЙКО, обозреватель Новой газеты/

Новая газета

Сайт создан в системе uCoz